Аудиодневники агента Мирки. День четвертый

Об утреннем лесе, благодушном Мукачеве, правильных дерунах и правильной бане

День четвертый. 3 мая, вторник. Ждениево — Мукачево

Агент Мирка просит запечатлеть для истории: она совершенно и безоблачно счастлива. Не бойтесь обращаться к мирозданию — оно доброе. После вчерашнего свинцового неба и бесконечного дождя мы даже не надеялись на такое ослепительное солнце, такое яркое васильковое небо и такие краски. Горы почти не дымятся: на небе ни облачка.
Стоит ли удивляться тому, что я не в силах была спать дольше, чем это требовалось для восстановления конечностей. Пока Э. одевается, у меня есть полчаса, чтобы оббежать места боевой славы. Завтракать пойдем в «Ждиню» — мы так ласково прозвали нашу прошлую базу «Жди на єво», забыть которую не в силах. Там лучшая еда во всей округе, и об их чудной овсянке на молоке я мечтала всю прошлую неделю. Мне ее в детстве так мама варила.
(Убейте не пойму, почему я все время о еде. Фрейда на меня нет)
О, какой литературный завтрак получился! Получив от Э. хорошую взбучку за отлынивание от нашего готишного детектива, я вяло оправдывалась тем, что это не я придумала 24 часа в сутки, а высшие силы. Э. посмотрел на меня так, что мой мозг лихорадочно принялся изыскивать возможности увеличения этой цифры. Дорвавшись наконец до вожделенной овсянки и выпив кофе (Э. вкушал шоколадные блинчики и пил чай), я познала дзен, увидев наш счет за завтрак: 28 гривен. Если пищевой коммунизм есть, то он в «Ждине».
Топливный бак заполнен и довольно урчит — пора наконец насладиться этим чудесным солнечным днем. Мы пошли в сторону таинственного КПП, которое обнаружили с А. в прошлый наш приезд.
(Забегая наперед: мы таки выяснили, что этот восхитительный кусок земли, как и следовало ожидать, принадлежит некоему слуге народа)
Возвращаться назад не хотелось, поэтому мы пошли в лес. О, дети большого города! Мы фотографировали каждый цветочек, каждый листочек и каждый кустик. Осознав, что на школьных уроках ботаники я, видимо, совершала далекие астральные путешествия, потому что не помню решительно ничего из названий цветов и деревьев, устыдилась. Правда, ненадолго: солнце, прорывающееся сквозь яркую молодую зелень, требовало куда больше внимания, нежели муки ученической совести.
Когда мы наконец выползли из леса, был полдень. Легкомысленно щебеча, мы думали, чем занять себя после обеда, как вдруг до Э. дошло: мы в Ждениево полных два дня, а не три, как мы все отчего-то решили. Поэтому, поймав возвращавшегося с завтрака благодушного А., мы предложили воспользоваться остатком дня, хорошей погодой и прекрасным настроением и поехать в Мукачево. К тому же Э. для завтрашнего похода в горы требовалось явно что-то посерьезнее джинсовых тапочек.
Мукачево было расслабленно-добрым и солнечным. В замке кипела жизнь, играла живая музыка и сновали туда-сюда люди. Если проявить воображение, то вполне можно представить себе, что такая жизнь кипела здесь давным-давно.
На парковке возле замка тоже кипела жизнь. Но своя, парковочная. «Шкода», зажатая между двумя немаленькими машинками, прочно застряла. Водитель ерзал, как на раскаленной сковородке, но каждым движением только усугублял безнадежность ситуации. И тут мы на себе прочувствовали силу толпы. А она собралась немаленькая, и все радостно давали советы и делали вид, будто не заметили того печального факта, что «шкода» таки задела носом зад заблокировавшего ее злополучного авто. Мы так азартно присоединились к толпе, что сами себе удивились. Шоу закончилось с приходом водителя третьей машинки. Он ее отогнал, и «шкода» вырвалась на свободу под громкие и радостные аплодисменты толпы. Чувство локтя — сильное чувство!
Прогулка по городу ознаменовалась удачным тапковым уловом. Э. получил какие-то странные кроссы из кожи невинно убиенного дермантина.
(Каково же было наше удивление, что они выжили в этой поездке) Я неожиданно купила отличные кеды. Поедаем карамельное мороженое и плывем на одной волне с благодушным Мукачево.
К пяти вечера мы вдруг осознали: если сейчас же не присядем, упадем без сил прямо возле очередного красивого здания. И некому будет это запечатлеть. Поэтому зашли в первое попавшееся кафе, подозрительно напоминавшее совковую столовку. И каково же было наше изумление, когда мы получили самые правильные деруны за всю нашу поездку. Секрет-то и не секрет вовсе: нужно просто потереть картошку «снежными» хлопьями и обжарить до золотистой корочки. Но мастерство заключается в том, чтобы при этом не утопить деруны в растительном масле. Мукачево присуждается почетное звание главного дерунового города страны. Добавлю, что это самые коммунистические деруны, которые мы ели: 8 гривен порция.
(С печалью вспоминаю о двух килограммах молодого картофеля, который я вчера купила для того, чтобы запечь его с лесными карпатскими грибами, и заплатила за него 24 гривни)
Правильные деруны — веселая дорога. Добрались до Ждениево засветло и разбрелись по номерам: перевести дух.
Баню решили заказывать на сегодня. Завтра нас ждут горы, а сегодня — вечер сибаритства. За ужином Ю. сообщил, что равнодушен к совместным омовениям и предпочтет общество читалки, чая и пакета со сладостями. Э. признался, что не особенный знаток и ценитель бань, поэтому А. все время пытался окунуть бедное хрупкое создание в бассейн, чтоб оно прониклось всеми прелестями банных процедур. Э. мужественно отбивался.
Баня была — ох и ах! Мое сердце было отдано ей сразу и навсегда. Никаких вам диких сексодромов с кошмарными покрывалами. Дерево, пол с подогревом, бассейн с прозрачной водой, шезлонги и бильярд. Поскольку с А. невозможно находиться в парилке без того, чтобы не пожелать задушить его за излишнюю энергию, мы заходили туда по стихийному расписанию. В один такой заход я вдруг неожиданно оказалась в парной одна. Как вдруг в сознание вплелась фраза: «Выпал снег». Я уже было думала попросить политического убежища в бане, когда выяснилось, что это по ящику сообщали о снегопаде в Польше и вызванном им дорожном коллапсе.
Покуда А. остался на массаж спины, мы с Э. воспользовались добрым расположением духа Ю. и получили наконец свою бутылку шампанского. После этого оставалось только заснуть сном младенца, если, конечно, допустить, что у младенцев в молоке есть веселящие пузырьки.

(Продолжение следует)