О Квазимодо, любовниках с Нового моста и счастливчике Франциске
Начнем с лирического вступления – это одна из немногих солнечных фотографий в эту поездку (дальше зарядит дождь):
Отправляться вершить великие дела на голодный желудок нельзя, об этом сам Винни-Пух предупреждал. И не его вина, что у Кролика была такая жалкая нора.
Моя мечта о завтраке была вполне определенной и сформированной за годы грез Парижем. Я хотела круассан! Но вы же знаете пословицу. “Как бедному жениться, так и ночь коротка” – круассаны закончились, пришлось довольствоваться багетом с джемом. Но не скажу, что это особенно меня удручило – вот в чем французы разбираются, так это в выпечке. Хотя, казалось бы, разве можно их в этом заподозрить, глядя как стройны француженки.
В метро я снова вспоминала “Подземку” с Аджани и Ламбертом и делала себе пометку о том, что неплохо бы пересмотреть эту ленту. Странное ощущение я начала испытывать уже тогда – как будто я это уже переживала, видела, чувствовала. Париж оживал – как воспоминание, а не как новый город. Такое со мной было впервые.
Первая наша точка – остров Сите, где мы купили музейные карты на два дня и направились к Notre-Dame de Paris. Разумеется, я не рассчитывала увидеть там Квазимодо или что-то еще, но роман Гюго отпускать не торопился. А еще – “Столпы земли”. Наверняка этот собор строился так же, замешан на страстях, радостях, бедах, крови, слезах и смехе. И он действительно прекрасен – не врут ни книги, ни фотографии, ни фильмы. Показывать фотографии нет смысла – в интернете полно снимков собора в куда более пристойном качестве.
Пропустить Новый мост я тоже никак не могла. Ну у меня долг перед Караксом и Жюльет Бинош, вы же понимаете. И хотя “Любовников с Нового моста” я смотрела очень давно, дежавю было чрезвычайно острым.
А ряды букинистов… В скольких лентах я видела это. Было так странно пройтись, полистать книги, посмотреть плакаты и открытки.
Прочтя сагу “Проклятые короли”, я просто обязана была дойти до Лувра! Мы не думали там долго оставаться – разве можно уделить должное внимание этому гигантскому музею, имея так мало времени? Но мы были наивны. Попав в Лувр, уйти из него просто так невозможно. Мы бродили там до закрытия, пока охранники деликатно не выставили нас вон. Но залипнуть в зале Рубенса я успела. Так давно хотела посмотреть на знаменитых “рубенсовских женщин”. Суровые тетки, замечу в скобках.
Это было эстетическое обжорство. Наслаждение. Восторг! Но у меня к французам осталась пара-тройка вопросов. ПОЧЕМУ МОНА ЛИЗА? Я, конечно, безмерно рада за Франциска Первого, которому удалось заполучить эту картину. Но в Лувре так много других гениальных картин, а нездоровый ажиотаж - вокруг одной Моны Лизы. Пуленепробиваемое стекло, двойное ограждение, вся сувенирная продукция исключительно с таинственной улыбкой и толпа зомби от искусства с фотоаппаратами. (Вот чего я тоже не пойму: зачем фотографировать ее на вытянутой руке поверх голов, если существует множество прекрасных репродукций?) То же самое французы вытворяют с Марией-Антуанеттой. После Короля-Солнце в Версале миллион королей подживали, а в сувенирных лавках только любительница пирожных.
С удовольствием рассматривали роскошые предметы мебели:
Еще в Лувре нас ждало познание самих себя. Оказывается, нам очень нравится античная скульптура. Никак не могли вытолкать себя из этого зала. Какие тела! Вот что значит спорт, оливковое масло и отсутствие телевидения.
А вот эта гигантская мраморная плита в два человеческих роста затронула меня за живое. Как бы написали в учебнике, “резцу неизвестного автора удалось передать панику животного перед неизведанным”. А если серьезно, уж очень львенок трогательный.
Поскольку вышли мы из Лувра поздно, нам оставалось лишь поужинать и забежать на пять минут в Galeries Lafayette посмотреть на знаменитый витражный купол.
Как остроумно заметил мой супруг, это такой Notre-Dame de Paris для любительниц шопинга.
К счастью, денег у меня было мало, а Галерея закрывалась, поэтому я была скромна и непритязательна:
Оторвались мы в одной из кондитерских по дороге домой:
Супруг мой уж очень оценил крошечные французские пирожные macaron. Жаль, я до мadelin так и не добралась.
В метро нас развлекали попрошайки и баянисты, а в отеле – очередная бутылка вина и Морфей. После дня в Лувре я даже могла представить его в белом мраморе
(Продолжение – Париж: по следам “Проклятых королей” – следует)
